31 декабря 1917 года народный комиссар Крыленко направил донесение Совнаркому, обобщив ответы на вопросы анкеты, распространенной среди делегатов всероссийского съезда по демобилизации.

Суть донесения: армия небоеспособна^>51. Главнокомандующий Красной Армии И. Вацетис писал, что иногда ситуация складывалась настолько плохо, «что советские власти вынуждены были призывать немецкие войска для усмирения взбунтовавшихся частей Красной Армии^>52.

Л.Троцкий так оценивал положение в армии весной 1918 года: «Старая армия еще разбредалась по стране, разнося ненависть к войне, а нам уже приходилось строить новые полки.

Царских офицеров изгоняли из армии, местами расправляясь с ними беспощадно. Между тем нам приходилось приглашать бывших офицеров в качестве инструкторов новой армии. Комитеты в царских полках были воплощением самой революции – по крайней мере, её первого этапа. В новых полках комитетчина не могла быть терпима, как начало разложения. Еще не отзвучали проклятия по адресу старой дисциплины, как уже приходилось вводить новую^>53. В другом месте он написал: «На первых порах мы, однако, еще не решаемся прибегнуть к принудительному набору: нет ни политических, ни организационных возможностей мобилизовать только что демобилизованных крестьян. Армия строится на принципе добровольчества. Естественно, что, наряду с самоотверженной рабочей молодежью, она заполняется столь многочисленным в этот период бродячим, шатающимся элементом, не всегда лучшего качества. Наши новые полки, созданные в период стихийного распада старых полков, неустойчивы и малонадежны^>54.

Авторы, слова которых процитированы выше, во время гражданской войны оказались по разные стороны баррикад. Тем не менее описанная ими картина позволяет сделать вывод: боеспособной армии в России между февральскими событиями 1917-го и осенью 1918 года не было.

Если учесть значение происходившего для мировой истории, нелегко свыкнуться с мыслью, что развитие событий определялось соотношением сил, измеряемых тысячами, иногда сотнями вооруженных людей. Вот как начальник контрразведки Петроградского округа Б.Никитин описывает события в Петрограде в июле 1917 г., когда большевики были близки к захвату власти: «Пехоты у Главнокомандующего совсем нет. Артиллерии за ним только запасная батарея гвардейской конной в Павловске… Остается кавалерия: единственная опора Главнокомандующего – 1-ый Донской казачий полк, а также до известной степени 4-ый Донской и два эскадрона запасного кавалерийского полка. Вообще же, казаки просили их без пехоты не выводить. Таким образом, выступить Половцову в буквальном смысле не с кем… Требую не бригаду, не полк, а хоть один батальон^>55.

Оценить точно силы, которыми располагали большевики в Петрограде в дни октябрьского переворота 1917 г., трудно, но то, что речь идет о нескольких тысячах человек, то есть менее чем десятой части Петроградского гарнизона, очевидно^>56. Именно на ограниченность сил, готовых поддержать большевиков, рассчитывал А. Керенский, когда говорил, что ждет их попытки овладеть властью, чтобы, подавив мятеж, укрепить позиции Временного правительства. Он слишком поздно понял: малочисленность сил большевиков не столь значима, важно, что в распоряжении Временного правительства надежных войск нет. А это значит, что несколько тысяч вооруженных людей могут установить контроль над ключевыми точками столицы