— Ты знаешь мою точку зрения, — произнес наконец Томас.

— Я имел в виду… — оправдывался Камель, — что это крайнее средство…

Яэль взяла листок С координатами бывшего генерала.

— Я попробую позвонить Карлу Петерсену, — сказала она.

Она повернулась и направилась к выходу. Мужчины хотели пойти с ней, но она попросила этого не делать. Ей нужно было подышать свежим воздухом, все обдумать по дороге к телефонной будке. Яэль понимала, что это не понравится Томасу, который так волновался за ее безопасность.

Ее не было около четверти часа.

Когда она вернулась, то по ее хмурому лицу мужчины сразу догадались о том, что результаты были неважными.

— Не дозвонилась? — бросился к ней в нетерпении Камель.

— Нет, я говорила с ним.

— И что? — спросил Томас.

— Я представилась, но он ничего не сказал. Я настаивала, но он бросил трубку.

Томас подошел к Яэль и положил руку ей на плечо:

— Нам стоит все обдумать. Ты знаешь, что остается делать…

Она думала об этом с тех самых пор, как увидела на злосчастном листке два незнакомых имени.

Ехать.

Найти средство пересечь Атлантику, минуя паспортный контроль, и встретиться с Карлом Петерсеном.

Как было написано.

Он должен ей все рассказать.

Томас встал рано, ему нужно было уйти на целый день.

Ночью они долго обсуждали необходимость ехать в Соединенные Штаты. Это было долгое и рискованное путешествие, и никто не мог сказать, что из этого получится. Однако с самого начала слишком многое было связано со страной Дяди Сэма И как заметил Камель, США стоят во главе мировой экономики, политики и стратегии. Именно оттуда можно было влиять, точнее, управлять миром Поэтому именно там должны были находиться Карл Петерсен и Джеймс Родос Гоферд.

У Томаса был план, как пересечь океан и границы, не проходя таможню и паспортный контроль. Нужно было кое-что уточнить и организовать отъезд.

Камель вышел из ванной, его волосы, обычно непокорные, сейчас были приглажены. От него приятно пахло одеколоном.

— Сегодня я возьму тебя с собой, хочу тебе кое-что показать! — сказал он Яэль.

Яэль кивнула и пошла к раковине, чтобы вымыть чашку.

— Ты давно увлекаешься всеми этими вещами?

— Ты хочешь сказать, шпионажем, теорией заговора и прочим? — Его взгляд остановился. — Со времен учебы в Высшей школе политических наук. Это болезнь, Яэль. Едва ты ее подхватишь, она будет постоянно терзать тебя, потому что повсюду обман. Я больше не могу смотреть новости и не обращать внимания на оговорки, которые полностью изменяют смысл сказанного, не замечать манипуляций и откровенной лжи. Сегодня журналистика стала интернациональной, везде мы слышим одни и те же новости, полученные из одних и тех же источниках. Новости печатают, желая получить быстрый результат, не давая себе труда проверять факты и сомневаться, иначе можно опоздать. Редакторам новостей некогда копаться в деталях. У них нет ни времени, ни средств проводить расследования. Современный журналист должен иметь короткую память, интересоваться только сегодняшним, сиюминутным. Могу привести тебе пример: журналист, который рассказывал о войне в Персидском заливе, объяснял, что это была гораздо более правильная война, чем все предыдущие, потому что раненые там умирали гораздо реже, чем во время других конфликтов. Да, это правда, что во время, скажем, войны во Вьетнаме умирал один из четырех раненых, в то время как сегодня статистика дает одного на восемь или десять. Но вот что следовало бы знать нашему журналисту: последние двадцать лет производители оружия стараются делать оружие, которое оставляет больше раненых и меньше убитых. А знаешь почему? Потому что мертвец ничего не стоит врагу, в то время как раненый стоит много денег, людей и сил и подрывает боевое настроение. Когда узнаешь об этом, думаешь, что не стоило бы превозносить войну, которая «делает» больше раненых, и рассматривать цифры под другим углом. Все можно толковать по-разному.