Коул кинул биту Александру, и тот замахнулся на беднягу, что стоял на коленях перед братьями, собравшимися в небольшом круге.

      - Н-не надо! Прошу! Я-я помню! Я-я все помню! – заикаясь взмолился он, закрывая лицом свои руки. От этого зрелища даже у меня сжалось сердце.

      - Ну, и? Даю тебе еще один шанс. – Опять этот властный голос Коула. Да только… Даже я от него такого не слышала. Его голос был настолько блаженным и животрепещущим, как будто говорил и вовсе не он.

      - «Братьев бывших не бывает!» – Кандидат начал уверенно, и, если честно, я хотела, чтобы он помнил этот девиз. – «Мы – цвет нации, за нами будущее! Брат за брата должен…»

      Тут он замешкался. Я вздрогнула от неприязни: что черт возьми они делают? Что за глупые слоганы?

      Братство, мафия, секта.

      На языке вертелось лишь другие слова: мерзость, глупость и бред.

      Поэтому я не вступала в подобные группировки. Возможно, в них было что-то хорошее: командный дух, круглосуточная поддержка и дружба, в конце концов. Но я была прекрасна наслышана о жестоких испытаниях для кандидатов, поэтому знала точно, что к физическим травмам не готова… Как и этот бедняга, которого только что...

      - Забыл! – Александр с размаху ударил его битой, но кандидат не издал ни звука. Коул удовлетворенно ухмыльнулся.

      - Ты должен уяснить, неудачник. Что здесь соплякам не место. Как я вижу, ты не так безнадежен, как кажешься, поэтому буду приглядывать за тобой. Если завтра кто-то из вас забудет хоть одно правило и не выучит наш устав, вы все… - Он окинул всех безжизненным, мертвым взглядом, а глаза его были черными, как смоль. От такого зрелища я отпрянула от двери, пытаясь успокоить бешено клокочущее в груди сердце.

      Коул… Он… Это не Коул. Коул не может быть настолько жестоким.

      - А иначе всех вас отправим в Ледник.

      - А что это, с вашего позволения, Скорпион? – По-видимому, кандидат обращался к Коулу.

      - Это Вонючка – морозилка такая. Где вы прекрасно проведете время.

      Я больше не могла это слушать. Но и убежать домой не могла.

      Коул сказал ждать его в спальне. На подкашивающихся ногах, я направилась туда, пребывая в каком-то астрале.

      Кто знает, на что еще способен Коул? Внезапно я представила исход моего непослушания: Коул запирает меня в морозилке или, того хуже, жестоко избивает. Понастоящему бьет вне сексуальных игр.

      Может… Все это непонастоящему? Может, это просто постановочный ритуал?

      Но удары битой были вполне реальными.

      Ноги сами привели меня в комнату Коула – она была открытой. Зайдя внутрь, я обнаружила, что она совсем не изменилась с моего отъезда. Она выглядела такой, какой я ее и оставила. Темной.

      Я присела на край кровати, отчаянно заламывая руки.

      Убежать, убежать, убежать. Я должна снова уехать во Францию.

      Но правда заключалась в том, что Коул мне нравился – не всегда, но в определенные моменты. И ради этих моментов какая-то часть меня готова была терпеть все, что угодно.

      И все-таки, Коула, которого видела сейчас, я не знала. Одно дело быть самовлюбленным наглым нарциссом, другое дело – совершать жестокие поступки. На эти мысли Коул ответил бы мне, что я не лучше… И я, опять же, не смогла бы с ним не согласиться.