Катя подошла к груше и аккуратно прикрепила к голове мускулистого резинового манекена обложку журнала «Лидер» с лицом Василия Федоровича и ало-красным заголовком «Веселый начальник налоговой». В развесистые щеки «веселого начальника» вонзились две длинные булавки…

— Ну, мужик, ты попал! В руки профессионала! — радостно захихикала блондинка.

— Так-с… Здесь мы поставим шалаши из веток. Здесь, здесь и подальше. От люди совратятся! По полной программе!

Даша Чуб ввинтила босые ноги в теплый приднепровский песок по самые щиколотки. Было классно. И праздник вырисовывался гениальный. А по выровненному прибоем берегу, у самой кромки воды прохаживался огромный и чопорный черный ворон.

— Тут и тут костры. У воды большой — Купальца, в центре дерево с ленточками… Толик, притащишь мне какую-нибудь вербу или вишню. Да любое тащи! Только не руби — жалко, — объявила она двум клубным парням, следующим за ней по пятам. — А с тебя, Мика, колеса…

— Колеса? — недоверчиво удивился тот.

— Ты дурной, — деревянные! От телеги! Их поджигают и с бура в речку катят. Они солнце символизируют. Купала ж — солнцестояние, «макушка лета»! Автором кострик — Краду — там. На нем крестьяне ведьму Марену сжигали, а мы, — с гордостью щегольнула она собственным ноу-хау, — будем сжигать чучело Инквизиции!

Низкий речной ветерок гнал по пляжу растрепанную газету, испуганно теряющую по дороге свои листы.

— Стой! Попалась! — Подскочив к ней, Даша быстро прихлопнула ту ногой и расхохоталась. — «Бульварчик» новенький… Ну и че там пишут?

Подхватив остатки расхристанного еженедельника светской хроники, Землепотрясная с любопытством оглядела обложку, фыркнула, увидав там вредное лицо певицы Вики, и от обиды с ходу перескочила на последнюю страницу.

— Че-че?

Она энергично почесала нос ребром ладони.

Эта дурная привычка проявлялась каждый раз, когда Даша интенсивно задумывалась о че-мто. А задумывалась она гораздо чаще, чем это можно было предположить, исходя из ее манеры одеваться.

— Где-где? На Андреевском? А че? Че бы и не? — с живостью вопросила блондинка с гоголевской фамилией Чуб реку, «которую Гоголь любил». И, очевидно, оценив вялотекущие молчание Днепра как знак стопроцентного согласия, вытянула из декольте два разнополых носка — один розовый, второй голубой. — Слышите, — обернулась Землепотрясная на ходу, уже устремившись в направлении драгоценных «джонидепповских» ботинок. — Все, короче, — обсудили! Если че, вечером еще пересечемся.

…в недрах «Белой гвардии» тоже скрывается свой дьявол — Воланд «киевского романа».

М. Петровский. «Мастер и Город»

Катясь по крутобоким булыжникам Андреевского спуска, мопед подпрыгивал под Дашей, как мяч. Да и сами булыжники, выложенные здесь в приснопамятные времена генерал-губернатора Фундуклеева, замостившего любимую улицу на собственные средства, словно бы подскакивали, пытаясь перепрыгнуть друг дружку, нимало не стремясь к приличествующим дороге равнению и единству. А высоко над ними в безмятежно лазоревом небе кружил черный ворон, ни на секунду не упуская из виду стремительное ярко-красное пятно.