— К какой такой Митрошке? — наконец выцедил Данин, старательно делая вид, что закипает. — Что вы мне здесь опять фарс устраиваете?!
Уваров разочарованно покачал головой, еще раз окинул взглядом комнату, словно на сей раз уже запоминая, где что стоит, поднялся, сказал, поправляя пиджак:
— Как бы фарс этот драмой не обернулся, Вадим Андреевич. Мы ведь того мужичишку опросили, он и рассказал, что вы бабку Митрошку искали. Мы и Митрошку опросили.
Вадим невольно подался назад.
— И что?! — вырвалось у него. И тут же отругал себя, чертыхнулся беззвучно.
— Ну вот видите, — Уваров усмехнулся уже откровенно и развел руками.
— Что «видите»? — Вадим резко поднялся. — Что «видите»?!
— Сами вы все прекрасно понимаете. Только я вот вас не понимаю. — Уваров неторопливо направился к дверям. — Ну да бог вам судья. Если что, телефон мой знаете.
Уже у открытой двери, пожимая Данину руку, Уваров сказал как бы между прочим:
— Все же подумайте. — И вышел поспешно.
Вадим захлопнул за ним дверь. Ну что там Митрошка могла о нем сказать? Да и почему именно о нем? Она о высоком парне могла каком-то сообщить, в куртке, в джинсах. А сейчас многие в куртках, в джинсах и высокие. Если вообще она что-либо говорила. Так что поводов особых для волнений пока нет. А Уваров его просто, как говорится, «на пушку» решил взять. Если б хоть малейшая у него зацепка была, он бы так с ним разговаривать не стал.
Высветилась красновато прихожая. Это приоткрылась дверь с кухни Лена и мама ее уже собирались Лена обняла Дашку, поцеловала в лобик. Мама ее, в свою очередь, с Ольгой прощалась, как с лучшей и самой близкой своей подругой. Когда и за ними захлопнулась дверь, Вадим решил, что ему тоже уже пора. Одному надо остаться, поговорить с собой, посмотреть на себя…
Вадима разбудил звонок. Он вскочил с дивана, огляделся и, поняв, что это телефон, снял трубку:
— Как самочувствие, приятель?
Вадим выдохнул разом и непроизвольно плюхнулся на диван. Все верно он рассчитал. Дождался-таки Это они. Все тот же вкрадчивый баритон и словечки все те же.
— Что молчишь? Это я. Узнаешь? Ну молчи, молчи, это хорошо, что молчишь, значит, страх есть. Правильно? Хоть чуточку, но есть. А где страх, там понимание. В первый раз ты от растерянности молчал, а сейчас от осознания, так сказать. Хвалю, хвалю. Как Дашенька? Все в порядке? Очень милая девчушка. Хорошая, красивая дочь у тебя растет, береги ее. Дети — это счастье, это продолжение жизни нашей. Вот так. Соображаешь? Вчера она просто так прогулялась с нами, воздухом подышала, а ежели чего… Ну что, будем в мире жить?!
— Я подумаю, — процедил Вадим.
— Недолго только. — Голос вмиг стал жестким, отчужденным.
И когда запели пунктирно гудки, Вадим только пожал плечами и опустил трубку на рычажки. Растерянность после первого звонка была. Это верно. Но вот страха после нынешнего он не испытал. Он прислушался к себе придирчиво. Может быть, ошибся, просто притаился страх где-то и не желает выдать себя до поры до времени, до того момента, когда он больнее всего ударить может. Ладно, потом разберемся, потом. И вдруг подумал: а почему они мне только угрожают, а не пытаются купить. Так проще, так в детективах пишут. Или врут в детективах?