— Малыш, чего ты забыл в такой глуши? — улыбка левого стала чуть сильнее. Он сделал полшага ко мне. — Где твои старшие?

– Кончай сюсюкаться, — бросил второй. – Я знаю эту рожу. Балагот, если помнишь такого из молодых щенков, приносил портрет.

– Ах, вот оно что? Малыш, что перебежал дорогу Киртано? Это мы удачно путь срезали, – радостно протянул первый Воин и, обернувшись, добавил. — А ты всё нудел, что договаривались идти по дороге.

– Полегче со словами, – спокойно, не повышая тон, предупредил второй наёмник.

– Ладно, – легко согласился улыбчивый. — Сколько за него дают?

Тот, кого я назвал про себя мрачным, наконец-то сделал хоть какой-то жест - пожал плечами.

– Я помню? Балагот суетился среди такого же сброда. Я думал, этого уже и кончили тут в леске. Нам связываться из-за этих крох?

– Не скажи, – возмутился первый. – Киртано и крохи?

– Торгаш и нормальная цена? – скривился мрачный.

– Действительно.

С лёгким смешком улыбчивый согласился с напарником, а я рискнул подать голос.

– Может, разойдёмся, старшие?

– Эх, воспитанный, испуганный, – вздохнул тот, что с улыбкой глядел на меня. Глаза его заблестели, – несмышлёный. Заманчивое зрелище... Всё равно мимо не пройду. Не смогу.

– Быстро, – жёстко решил мрачный. – Я терять время не дам. Ты и так сегодня моё терпение не раз испытывал.

– Печально это слышать, – нарочито вздохнул левый. – А куда деваться? Малыш, раз ты здесь без приятелей, то может хоть денежку с собой носишь?

Всё это время я изображал статую, лихорадочно перебирая в голове возможности и строя план для того, чтобы выжить. Моя надежда только на силу земной техники Шипа и неожиданность. Но этого хватит лишь на первого, а что делать со вторым? Честная схватка? Или Длань, о которой я думал после обезьяны? В описании техники сказано, что главное – это разница в количестве энергии противников, а число узлов не столь важно. У меня огромное средоточие, а здесь до города подать рукой. Именно он их цель, и идут они наверняка с самого утра. А значит, часть сил потратили по дороге. Ведь я даже не слышал их шагов, а уж настолько глухим я не был и до обучения у Гунира. Это явно техника.

Первый, с ласковым голосом и блеском в глазах, что всё больше казался мне безумным, двинулся ко мне. Неспешно, не создавая шороха, бесшумно ступал по густой траве. Медленно потянул меч из широкой петли на поясе – большой, тяжёлый дао, которым без особых усилий можно разрубить меня пополам.

Дрожа, я выставил вперёд ладони и, захлёбываясь словами, затараторил:

– Старшие, погодите, старшие! Давайте договоримся! У меня есть зелень. И с собой, и в хибаре под половицей. Давайте я куплю свою жизнь! Ну не могли же за меня дать большую цену?! Старший! Договоримся?!

– Умный малыш. Правильные слова.

Между нами оставалось лишь два шага. Если бы он вытянул руку с оружием, то кончиком меча почти коснулся бы моего носа. Я отступил на пядь, не переставая дрожать.

– Только... неинтересно.

Голос смолк, а меч рванулся сверху вниз к горлу. Вот только с моих по-прежнему вытянутых рук сорвались техники. С правой, чуть раньше, Лезвие. И наёмник, и я ответили Покровом. Моё Лезвие рассыпалось, его меч безвредно ударил меня в шею, заставив согнуться в поясе. Но это уже ничего не решало. Ледяной Шип, наполненный силой под завязку, вошёл ему в грудь, пробивая его насквозь. Как скальника. Наёмник был ещё жив, ещё пытался кричать и вытащить из себя этот кусок льда, а я уже скользил животом по траве в броске к оружию. Второй, мрачный тип, верно рассчитал время, запустив в меня технику, едва закончился мой Покров. Десяток огромных, острых игл рвануло ко мне от его ладони. Но я уже крепко сжимал копьё. Оно словно само рванулось вперёд, очерчивая круг передо мной, и чужая техника рассыпалась, обдавая лицо крошевом, которое лишь заставило меня сощуриться.