– Что там?

– Эт я бы хотел услышать от тебя, ученик, – с издёвкой произнёс Гунир.

Мне оставалось лишь развести руками. Я тоже смотрел на эту едва заметную примятость в высокой, мне по колено, траве. Но мог лишь сказать, что кто-то по ней прошёл. Невысокий, лёгкий. Даже не пойму – лапы или копыта...

– Эх ты! – махнул на меня Гунир. – Не будем делать никакой засады и ждать момента. Это панцирный рыльник.

Я кивнул. Так, когда тебя ткнут носом, то все становится понятно – и почему трава примята именно так, и что это все таки копыта. То, что нужно для первого раза. Глуповатый зверь с простыми повадками. Основная тропа проложена между кормящими его деревьями, под которыми он подъедает плоды. Можно просто идти по следу. Зверь не будет прятаться или путать его. Особенно если идти тихо и застать его врасплох.

– Туда, – палец Гунира указал в нужную нам сторону. – Леград первый. Пусть попробует увидеть хоть что-то.

Кивнул и двинулся вперёд, честно пытаясь найти на земле и в примятой траве чёткий след копыта. Не могу сказать, что у меня вышло что-то путное. Может, просто не хватило времени, чтобы суметь приловчиться? Забавные звуки и чавканье я услышал уже через три тысячи шагов. Едва ощутимый ветер дул нам в лицо, и мы даже не пытались скрываться. Впереди показалась поляна, видимо, рыльниками же и вытоптанная до голой земли. А в центре – слива. Дикий собрат той вкусноты, что так нравится сестре. Невысокое раскидистое дерево, с которого осыпаются спелые плоды. Твёрдая кожура, что скрывает под собой сочную белую мякоть. Это то, что продаётся в городе за белую яшму. А вот так ли вкусны лесные плоды, я не могу сказать. Но зверям нравится – вон как довольно чавкают у подножия. Двое. Самец и самка. Несколько секунд, и их жизнь оборвана Лезвиями.

С них берут обычный набор. Копыта, сердце, желчь и печень. Всё, что у них приобрело необычные свойства. Остальное почти не имеет цены, во всяком случае такой, чтобы заставить ватажника волочить эту тяжесть к лагерю день-другой на своей спине. Но с нами случай другой. По меркам ватажников до фермы рукой подать. А потому мы берём всё, что только можно, начиная от тех самых копыт и заканчивая шкурами и мясом.

Первым на поляну шагнул Гунир, и, достав большой фиал с составом, перебивающим запах крови, щедро расплескал его по земле. А я подошёл к дереву и дотянулся до спелых, едва держащихся на черешке, но не упавших слив. Раскрыв одну, осторожно попробовал и не нашел никаких отличий от тех, что покупала мама. Стоит набрать. Благо всяких разных мешков мы взяли изрядно. И будет чем полакомиться вечером после тренировки. Набрав десяток пригоршней, вернулся к парням и помог разделать туши, снять шкуры и залить отваром, выпотрошить, сделать из верёвки петлю, чтобы было удобно тащить. С этим, после месяца практики на Багрянке, нет никаких сложностей. Оставить нельзя, иначе, едва зелье выветрится, набежит мелочь и сожрет все. Нужно нести с собой.

– Сколько выручим?

Для меня сейчас это важный вопрос. Дальше с мясом идти неудобно, да и время на исходе, а значит, ничего больше добыть не получится. Разве что пару трав ещё найдём на обратном пути.