– Дуэли до лучших времен. Все. Волга! Без последнего!

И вся ватага мгновенно сдернула к выходу из садика. Убегая, Вата успел пожать Артему руку и со значением глянул. Токарев задумчиво смотрел вслед шпане – получалось, что Вата, остановив потасовку, как бы оказал ему некоторую услугу, то есть повесил на Артема мелкий, но должок…

Токарев подошел к телефону-автомату на 1-й линии и, порывшись в карманах, нашел двухкопеечную монету. Собираясь позвонить Ане, Артем сморщил лоб, вспоминая ее новый номер телефона, – цифры он запоминал почему-то плохо, а семья Тороповых летом переехала в новую квартиру – на Петроградской стороне, соответственно, и номер телефона изменился. Собственно говоря, изменился не только номер. Отец Ани, Александр Владимирович Торопов, резко пошел в гору – теперь он уже был не просто доцентом, преподававшим в инженерно-экономическом институте, а членом бюро горкома партии и председателем приемной комиссии города. Правда, на отношении к Артему его карьерный рост никак не отразился – Александр Владимирович был мужиком приветливым, с чувством юмора, и Токарева-младшего привечал чуть ли не любезнее всех в семье. Плохо (для Артема) было то, что в новую большую квартиру Тороповых на Петроградке переехал еще из Павловска отец Аниной мамы – недавно овдовевший пенсионер Ножнин Федор Алексеевич. Дедушка постоянно сидел дома, и Токареву почти не удавалось побыть с Аней наедине. «Квартирный вопрос» застопорил нормальное развитие сексуальных отношений – а тискаться и целоваться до одурения на лавочках, по подъездам и в кинотеатрах было уже тяжело – и морально, и физически. Анька вообще вела себя немного странно (опять же – с точки зрения Токарева) – она никак не могла решиться наконец расстаться с девичеством, при этом сексуальные игры ей очень даже нравились – видно было… Из-за этого вот компота в отношениях Ани и Артема появился даже легкий элемент извращенности, что постепенно начинало тяготить обоих. К тому же Аня теперь была дочкой «очень большого начальника» – то есть невестой с перспективой, а вот в «женихах» у ней состоял парень, для которого высшее счастье заключалось в том, чтобы стать оперуполномоченным в отделении милиции. И если Александр Владимирович Торопов в этом обстоятельстве ничего плохого не видел, то его жена и тесть постепенно объясняли Ане, что такое мезальянс и чем он плох по жизни. Аня с мамой и дедушкой бескомпромиссно ругалась, но в душе – в душе кое в чем соглашалась с ними. Артем и в самом деле не очень походил на принца, способного подарить своей избраннице весь мир. А себя Аня без ложной скромности считала вполне даже принцессой. Отсюда – возникали нюансы. И эти нюансы осенью стали проявляться все чаще и чаще…

Токарев вспомнил наконец номер и начал вертеть телефонный диск. Трубку на том конце провода снял Александр Владимирович. Артем кашлянул и поздоровался:

– Вечер добрый, Александр Владимирович. Аня дома?

– Привет-привет, – добродушно отозвалась трубка. – Как себя чу?

– Ну… – замялся Токарев и козырнул словечком, недавно почерпнутым из лексикона полковника Богуславского: – Если коротко – эклектизм…