– С самоката на «Волгу» пересесть хочешь?

Артур самолюбиво нахмурился: он не любил, когда его щелкали по носу, – от Варшавы терпел, конечно, но все равно не любил – не маленький уже.

– Так рассказать?

– Объявляй, – пожал плечами вор и прикрыл глаза. За все время рассказа он ни разу не прервал Тульского, не открыл глаз и все время чуть покачивал головой, словно в такт какой-то звучавшей внутри него мелодии. Когда Артур замолчал, Варшава открыл глаза и задумчиво сказал:

– Как все просто…

– А что смущает? – Тульский готов был защищать тему, потому что уже считал ее своей. Вор помолчал, потом дернул бровями уже серьезней и энергичней:

– Не оперская прокладка?

Артур мотнул головой:

– Я на «рэ» проверил – вроде нет…

Варшава принял из рук айсора левый ботинок, надел его, удовлетворенно притопнул и лишь после этого сказал:

– Нутром своим проверять надо, а у тебя его еще быть не может, потому как жизнь пока еще всерьез не мордовала… Хотя… Хотя в жизни все нормальные темы просто всегда случаются… А где не просто, так там палево или блудень… Как фамилия пионэра?

Слово «пионер» Варшава произнес на старинный «манэр», так что получилось очень смешно. Но улыбнуться Артуру не позволила досада на собственную оплошность – он в азарте забыл даже поинтересоваться самым элементарным – как, собственно, зовут очкарика…

Ощутив неловкую паузу, вор остро глянул Тульскому в глаза. Тот вздохнул и признался:

– Не знаю.

– Имя? – не удивляясь, спокойно спросил Варшава. Артур опустил голову и еле слышно засопел, злясь на самого себя.

Варшава надел правый ботинок, пожал айсору руку и встал, потянувшись всем телом. Тульский молчал. Вор дробно стукнул новыми набойками короткую чечетку на асфальте и оставил Артуру шанс:

– Гуляй, не скучай. Выяснишь все – приходи под хорошее настроение…

На следующий же день Тульский отправился к 11-й средней школе, что располагалась на 17-й линии. Очкарик не соврал – его фигура действительно наблюдалась в своре школьников, игравших теннисным мячиком в «минус пять». Артур понаблюдал за игрой, прислушался – ему показалось, что «интеллигента» называли Савеловым… Прежде чем окликнуть нового знакомого, Тульский схватил за шиворот пробегавшего мимо парнишку-школьника – судя по всему, учившегося в этой же школе, только классом помладше:

– Обожди-ка, голубок… А ответь-ка мне на такой вопрос: видишь, пацаны с мячом? Знаешь того, который в голубой рубашке?

Школьник с перепугу захлопал глазами, таращась на Тульского. Артур нахмурился и встряхнул мальца – легонечко, только чтоб сосредоточился:

– Харю-то повороти, глянь, куда показываю! Вопрос уяснил али ухи прочистить?

– Этот… Вроде наш, из девятого «Б». Перевелся к нам.

– Откуда перевелся? – удивился Тульский. – А фамилия, имя?

– Не знаю, – заныл школьник. – Он же не из нашего класса… Можно я пойду?

Тульский отпустил пацаненка:

– Ступай, бабушка небось щи второй раз подогревает. Скандал будет.

Подойдя к игрокам в «минус пять» поближе, Тульский перехватил мгновенно ставший опасливым взгляд очкарика и мигнул ему, дескать, – подойди. Тот подлетел мгновенно, только что по стойке «смирно» не встал. Артур усмехнулся: