Легко справляясь с несложным управлением, Пардот жестом указал на текучий утренний свет, который начинал разливаться над вершинами дюн.

— Но в этом мире существуют и свои вознаграждения. Я вырос на Салусе Секундус, и даже в той изуродованной планете была своя прелесть, хотя ничто там не могло идти ни в какое сравнение с чистотой Дюны.

Кинес выдохнул, оттопырив жесткие потрескавшиеся губы. Лиет продолжал смотреть на ландшафт сквозь стекло из прозрачного поцарапанного плаза. В отличие от своего отца, который высказывал вслух любую мысль, которая приходила ему в голову, и произносил то, что любой фримен прятал в душе, как религиозное откровение, Лиет предпочитал молчать. Прищурив глаза, он всматривался в пейзаж, стараясь приметить, все ли находится на своих местах. Надо быть бдительным.

На такой суровой планете, как Дюна, надо развивать в себе способность хранить память о восприятиях, чтобы в нужный момент включить нужный для выживания навык. Хотя отец был намного старше, Лист не думал, что он, Пардот, понимает жизнь лучше, чем он. Ум Пардота Кинеса обладал мощными концепциями, но сам старший Кинес воспринимал их, как некие эзотерические данные. Он не понимал пустыню ни сердцем, ни душой…

Кинес жил среди фрименов уже много лет. Поговаривали, что император Шаддам IV был не слишком заинтересован в деятельности планетолога, и поскольку тот не просил ни о финансировании, ни об оборудовании, то его решили забыть и предоставить самому себе. Шаддам и его советники перестали ждать великих откровений в периодических донесениях планетолога.

Это вполне устраивало Пардота и тем более его сына.

Во время своих путешествий планетолог часто заезжал в деревни, где люди плоскогорья и ущелий влачили жалкое существование. Истинные фримены редко смешивались с жителями поселков и смотрели на них с плохо скрытым презрением, как на размазней и окультуренных неженок. Лиет не согласился бы жить в такой деревне за все деньги империи. Но Пардот часто навещал такие селения.

Отец и сын объезжали на вездеходе ландшафты планеты, качаясь на разбитых дорогах и тропах, заглядывая на метеорологические станции и собирая планетологические данные, хотя подразделения верных Пардоту фрименов с радостью выполнили бы эту опасную работу за своего умму.

Черты лица Лиета Кинеса в общем повторяли черты его отца, хотя у сына было более худое лицо и близко посаженные глаза, унаследованные им от фрименской матери. У мальчика были светлые волосы и совершенно гладкий подбородок, хотя, видимо, с возрастом он отпустит такую же бороду, какую носил великий планетолог. Белки глаз Лиета были подернуты синевой пристрастия к пряности, поскольку вся еда и напитки фрименов были обильно сдобрены меланжей.

Лиет услышал, как отец резко выдохнул воздух, когда вездеход сильно качнуло на выщербленном краю каньона, на том месте, где располагалась ловушка влаги, направлявшая ее в сторону скрытых побегов низкорослого кустарника и травы.

— Понятно? Жизнь порождает жизнь. Планета пройдет стадию прерии, которая через несколько поколений даст начало лесам. В песке здесь содержится много соли, а это значит, что раньше здесь было океанское дно, а меланжа имеет щелочную реакцию. — Пардот хохотнул. — Люди в империи будут в ужасе, если узнают, что мы используем пряность как побочный продукт для удобрения земли.