Я всю жизнь прослужил в госбезопасности и могу ручаться, что при зюгановской “партии” уже сейчас действует тайная Чрезвычайная Комиссия, состоящая из бывших парторгов и отставных офицеров КГБ, которые выносят и исполняют смертные приговоры тем, кто в нынешних условиях может продемонстрировать пример успеха в сфере предпринимательства, в банковском деле, в администрировании новыми структурами и прочем. При этом всё списывается на какую-то абстрактную мафию или никому не известные преступные группировки.

“А что вы скажете, — спросил Коржаков, который слушал меня, кусая губы, — об их последней выходке с денонсацией Беловежских соглашений? Зачем им это понадобилось?”

“В старые времена, — объяснил я, — когда ловили какого-нибудь поэта при написании знаменитого русского словечка на стене Большого театра, то ему тоже задавали вопрос: зачем он это сделал. А поскольку он, естественно, ответить не мог, то в протоколе обычно писали: “из хулиганских побуждений”. Вот и это постановление было принято зюгановцами из хулиганских побуждений. Поскольку бездеятельность властей ежедневно прибавляет им наглости, а ничего полезного они сделать не в состоянии, они начинают хулиганить. Обратите внимание, стоило вам сдвинуть брови, Борис Николаевич, как они немедленно из наглых триумфаторов превратились в оправдывающихся мелких пакостников.

“Но я не могу разогнать Думу до выборов, — мрачно заметил президент, — а Зюганов имеет парламентскую неприкосновенность.”

“Всё это делается элементарно просто, — рассмеялся я, хотя понимал, что этого не следовало бы делать. — Даже странно объяснять вам столь простые вещи. Его люди, — я указал на Коржакова, — совершают налёт на штаб-квартиру КПРФ в Москве или же в любой провинции, а можно и там, и там. Уверяю, что вы найдёте там массу интересного: расстрельные списки, документы, доказывающие связь с иностранными государствами, вроде Кубы, Северной Кореи или Ирака, криминальные источники финансирования от игорного бизнеса до прямой измены. Всё это публикуется, КПРФ запрещается, её фракция в Думе в силу этого объявляется распущенной. Кстати, вам уже сообщили, что зюгановцы в Думе нацепили значки с надписью “Народный депутат РСФСР”. Такого государства сейчас не существует, так что они фактически отрицают своё российское гражданство.”

“Они уйдут, понимаешь, в подполье, — буркнул президент, — ещё больше мороки будет.”

“Подполье! — я, уже не стесняясь, засмеялся и того пуще. — Какое подполье? Помните, как они сидели в подполье после путча девяносто третьего года? Это подполье легко вычисляется по количеству отвезённой туда мягкой мебели и румынских спальных гарнитуров. Поэтому я могу вам, господа-товарищи, честно сказать: в подполье можно встретить только крыс!

Но мы отвлеклись, — продолжал я в порыве лекторского вдохновения. — Так я хотел бы спросить: почему подобной группировке разрешено легальное существование?”

“Извините, Василий Лукич, — сказал Коржаков, — но вы безнадёжно отстали от жизни. Мы живём в условиях демократии. Идёт нормальный демократический процесс… А то, что вы нам предлагаете, извините, ушло в прошлое.”