— Ну, а тама я никого не пущал на улицу, — продолжил Барри. — Все как увидали, через окна-то, что гора трупов и мяса рваного посередь двора навалена, так и начали меня одолевать, чтобы выпустил. Но я наказ Феликса исполнял в строгости, да и не пущал никого, — он глянул на всех и его слова подтвердили.

Только тут Череп увидел фингалы и иные отметины на лицах некоторых товарищей, красноречиво свидетельствующих о чётко выполненной задаче по сдерживанию здоровяком.

— Только, Череп, я вот чего далее расскажу, — вместо друга продолжил Сивый. — Всё правильно он сделал, так как прибыла исчадиям подмога, и начали они несметным воинством дом одолевать, но не тут-то было. Феликс, видимо, защиту поставил на дом этот, — он с благодарностью взглянул на лежащее тело паренька.

— А вот Наденька, наша-то, — Барри чмокнул девчушку в лоб. — Так и сказывала, мол, сидите тут, под его защитой, глупцы, покамест ваш берсерк орудует, да не мешайте, или он всех поубивает! Ибо, не видит он отличия никакого, ни во друге, ни во враге. Вот так-то вот, — он погладил Надежду по голове.

И снова потянулись долгие минуты тягостных дум…

Александр не верил услышанному, но от фактов он отказаться не мог. Да и свидетели. Убитые солдатики, опять же. Капитан-поручик начал вспоминать историю Рунических войн Руссии, на предмет аналогичных случаев…

— Потом, забрезжил рассвет, но я-то помнил, как наказывал Феликс, — Барри вновь продолжил свой рассказ, полный страха, ужаса и внутренних переживаний каждого из присутствующих. — Стало быть, я солнца ждал, ну и дождался. Дверь сама отворилась, и мы выбежали на двор, значится. Чтобы Феликса откапывать из-под тел смердящих, а оные все сами и истлели, токмо мы подойти-то и успели.

— Тут Надежда и говорит нам, — вновь подключился Сивый, — вы его не трогайте, ну и отгонять нас принялась. Мы удивлению поддалися, мол, а как, да почему? А она посмотрела на нас и протянула мне оглобли кусок, что от изгороди оторвался. Я его протянул к господину Феликсу, а он, — Сивый красноречиво указал на труху от полена. — В точности так и вышло, — добавил он и замолк.

— Труженица наша, малышка, — Барри усадил девчушку на колено. — Сама и вволокла тело князя в дом, да кое-как на стол взгромоздила. А он-то, он! Весь израненный, почитай труп. Ноги и руки вывернуты, кости торчат, но голубка их вправила. И начали мы ждать…

— И три дня, да с тремя ночами прождали, покуда вы не объявилися, — завершил рассказ Сивый.

— Вона, — Барри указал на тело. — Вроде отпускает его, да и раны затянулись, как бы сами, — пробурчал здоровяк.

Колчак встал и приблизился к столу с лежащим другом. Присмотрелся к многочисленным отметинам. Вспомнил, что парочку уже видел. Ту, что под сердцем и на плече. Новых рубцов оказалось много.

— М-да-а, — протянул Колчак и подпёр подбородок. — А ведь права девочка, — он резко обернулся к Бестужевой. — Ой, как права.

Все вопросительно уставились на Колчака. Изумление собравшихся не описать, и даже Пономарь вышел из комнатки вместе с дедом Миркой, который почему-то начал неистово икать, косясь на тело Феликса. Ему ударили несколько раз по спине и подали ковшик с квасом, и грозно зыркнули. Типа, уйми ты свою икоту окаянную. Не видишь, что всем тут мешаешь!