— Вставай, спящая красавица! не придуривайся! а то без еды останешься. Я открыла глаза. Парень был не реально хорош, я даже открыла рот и видимо приобрела придурковатый вид.

— Захар. Он протянул мне руку, я в ответ свою, за нее он и поднял меня с кровати.

— Альбина? Если я не ошибаюсь. Я кивнула.

— Так вот, Альбина, двигай на кухню. Кто не работает, тот не ест! Кто бы спорил! И я зашагала за ним сначала в коридор из комнаты, потом вниз по лестнице, затем на кухню. На кухне хозяйничала пышная, румяная деваха. Которая при виде Захара мгновенно поглупела, смотрела на него приоткрыв рот, а он терпеливо, несколько раз подряд повторял ей, что я буду ей помогать, а она за мной присматривать. С третьего раза, она кивнула. Радостный Захар покинул кухню. Лицо девицы тут же приобрело осмысленный вид и она принялась меня разглядывать. Я же тем временем раздумывала, было ли у меня такое же идиотское выражение лица, при взгляде на Захара. А ещё его терпеливость в общении с женщинами, наводила на мысль, что абсолютно все особи женского пола при виде его впадают в транс. А он, очевидно, прибывает в уверенности, что все женщины идиотки. Ну и ладно. Побуду идиоткой, мне сейчас это только на руку.

— Альбина, представилась я, чем могу помочь.

— Надежда, ответила девица, а губы свои закатай, это мой мужик! Я даже вздрогнула и принялась её рассматривать с удвоенным интересом. Девица вскинула руки в боки, что уставилась, думаешь, я ему не пара?

— Я думаю, что его пара, чокнутая самоубийца, а ты вроде на неё не похожа. Надежда растерялась.

— Это же не мужик, а сплошная головная боль, ни какого покоя. Оно тебе надо? Искренне недоумевала я. Интересно, какие у него родители? Папашка наверное ещё тот ходок был?

— Не поверишь! Прыснула надежда. Папашка страшен, как смертный грех, лысый гиббон, да ещё куска уха нет. Ой! Она испуганно, прижала руки к щекам! Я тебе ни чего не говорила! Взмолилась она.

— А что ты мне сказала? Удивилась я?

— Чисть картошку, она сунула мне в руки, картофелечистку и мешок картошки. Я вытаращила глаза.

— Что всё чистить? Сколько же здесь народу?

— Человек десять мужиков, и каждый поесть не дурак. Весело отозвалась Надежда.

— Десять? Тут что военная база?

— Много вопросов задаёшь! Тебе не кажется?

— Может и много, а что бы ты на моём месте делала? Сунули хлороформ под нос и увезли за тридевять земель. Кто? Куда? Зачем? Вот и проявляю естественное женское любопытство. Тебя то, как сюда угораздило? Влюбилась что ли? Я кивнула на дверь, за которой недавно скрылся Захар.

— Сначала угораздило, а потом влюбилась!

— Понятно!

— Что тебе понятно?

— За любовь работаешь или за трудодни?

— За зарплату! Думаешь в моей деревне много рабочих мест? Только дояркой в коровнике, а зарплата раз в три месяца, и то счастье.

— Ясно, а любовь в виде бонуса значит? Хорошо мужик пристроился! На работу пришёл, покормили, кровать согрели, домой пришёл, та же фигня! Не жизнь, а малина!

— Это и есть его дом, вернее отца. Тфу ты! Опять ляпнула. Она смешно, по-детски всплеснула руками. Замолчишь ты сегодня или нет? Разозлилась на меня Надежда. Я пожала плечами и принялась за картошку. Потом меня отправили накрывать стол на веранде. Веранда была просторная, с огромными окнами. Через которые мне удалось рассмотреть, большой гараж, машины на четыре. И часовых на воротах и вдоль забора. Нормально, это что ещё за Форт-Нокс и я тут с какого боку припёку? Я заканчивала накрывать стол, когда в дверях появился мой старый приятель голова-мяч на блюде.