Братья одновременно покачали головами, и Рамон криво усмехнулся. Несмотря на различный цвет кожи и разную форму волос, они были похожи друг на друга.

Революция не может обойтись без подобного беспрекословного повиновения и слепой веры, подумал Рамон и ощутил непривычную зависть к этим парням, к их детской наивности и доверчивости. Что ж, пусть себе верят, что сегодня они одним махом изменят мир и над землей сразу воссияет светлая заря социализма, братства и любви. Рамон хорошо знал, что на самом деле все гораздо сложнее.

Да, он завидовал их ничем не омраченной вере, но при этом он сильно сомневался, хватит ли у них мужества взглянуть в глаза суровой реальности, сумеют ли они пережить уничтожение полумиллиона жертвенных ягнят, принесенных на алтарь революции, и Красный террор, который должен последовать за ее успешным началом. Возвышенная убежденность в божественной справедливости их дела еще может позволить им повернуть ручку вентиля и открыть пару таких безобидных на вид стальных бутылочек, но смогут ли они вынести зрелище полумиллиона трупов, скорчившихся в объятиях ужасной, нечеловеческой смерти?

Во время революции выживают только стальные люди. Эти двое явно не принадлежат к их числу. Стало быть, Красный террор пожрет их так же, как он истребляет всех слабых и нерешительных. После сегодняшнего вечера их полезность для дела революции резко уменьшится. Их жизнь потеряет всякую ценность.

Он легко прикоснулся к плечу Майкла. Он знал, что Майклу нравятся прикосновения мужчин, и постарался превратить его в нежное поглаживание.

— Ты отлично поработал. Теперь тебе надо подкрепиться и отдохнуть. Я уеду раньше, чем вы вылетите на операцию. Так что заранее прощаюсь с вами и желаю вам удачи.

Они все вместе зашагали к двери в задней стене сарая, но Майкл остановился на полдороге.

— Я бы хотел еще раз взглянуть, как Бен установил баллоны с газом, и самому все проверить, — застенчиво проговорил он. — Я хочу лично убедиться, что все в полном порядке.

— Ты абсолютно прав, товарищ, любое дело следует доводить до совершенства, — согласился Рамон. — Мы приготовим тебе поесть. Приходи на кухню, как только закончишь.

Они понаблюдали, как он залез в кабину «Центуриона» и начал проверять оборудование, затем вдвоем направились к выходу.

Рамон распахнул маленькую дверь в задней стене ангара, они с Беном вышли на яркий солнечный свет и нос к носу столкнулись с Шоном Кортни, который стоял, пригнувшись, у стены слева от двери и смотрел прямо на них.

Всего шесть футов пространства разделяло Района и Шона, и они мгновенно узнали друг друга. Рука Шона метнулась под пиджак, его тяжелый револьвер будто сам впрыгнул ему в ладонь. Ему понадобилась какая-то неуловимая доля секунды, чтобы нажать на курок, но и этого времени хватило Рамону, чтобы дернуть Бена Африку за руку и заслониться им, как щитом. Вспышка от выстрела была столь яркой, что ее видно было даже на солнце, и пуля Шона врезалась в тело Бена.

Пуля со смещенным центром тяжести угодила ему в левый локоть, раздробила ему бок. Входное отверстие было величиной с рюмку для яйца. Пуля ударилась о последнее ребро и стала распадаться на части. Кусок медной оболочки вклинился между позвонками, повредив спинной мозг.