- Что ты сказал? – прохрипел мужчина срывающимся на шепот голосом. – Ева… У тебя моя Ева?

«Моя Ева?» - повторил Саид, будто эта фраза какая-то неправильная. Бракованная что ли.

- Не думал что ты такой тугоухий. Теперь Ева моя и останется моей до тех пор, пока я не получу желаемое.

- Чего ты хочешь, тварь?! – кинулся к нему Аббас, пытаясь схватить за грудки, но к нему тут же подбежала охрана, выволакивая на улицу.

Асманов наслаждался видом Гаджиева. Обескураженного, остервенелого, уязвлённого.

Сложно было передать словами весь спектр испытываемых им эмоций. И ещё сложнее, понять что именно происходило в этот момент в голове у самого Аббаса. Какого это знать, что ты фактически лишился всего, что у тебя есть? Денег, компании, положения. И не просто лишился, а потерял их из-за человека, которого ненавидишь всем своим прогнившим нутром.

- Что ты сделал с ней, ублюдок?! – всё ещё пытается сдерживать себя Аббас, хотя его трясёт как сумасшедшего.

И сейчас, глядя на этого ненормального, у Саида в голове не укладывалось, как вообще можно находиться в такой болезненной зависимости от денег.

Наверное, если бы около них не стояло пятеро охранников с оружием, то Гаджиев еже давным-давно накинулся на Асманова пытаясь выцарапать глаза или перегрызть горло.

- Пока месть ничего, но скоро сделаю, - запалил он сигарету, делая тягучую затяжку со вкусом тёрпкого табака. - Возможно, даже сегодня.

- Не смей прикасаться к ней! Слышешь?! Прикоснёшься к Еве, и я тебя убью!

И снова Саид уловил в истерике Аббаса что-то не то. Правильные слова и страхи. Как ни как, а стоила эта сухая девчонка миллионы! Вот только… То, КАК он на это реагировал и КАК всё это подавал  вводило Саида в некий ступор. Он говорил о Еве ни как о простой сестре.

Он говорил о ней, как о… женщине. Женщине, которую хочет сам!

- У твоей сестрички красивое тело. Слишком красивое, чтобы не воспользоваться этим, пока она у меня в гостях.

На этот раз Аббас окончательно сорвало с петель. Вздутые вены извивались под покрасневшей кожей, лоснясь от пота. Выпученные глаза казались простыми стекляшками, а рот искривило в несуразную гримасу, окончательно уродуя его лицо.

Сломленный, обезображенный, поверженный. Готовый валяться у него в ногах и извиваться от боли. 

Асманов смотрел на взбешенного Гаджиева, чувствуя, как все его демоны начинают вырываться на свободу. Как они скалились, плясали и хохотали, чувствуя свою безоговорочную власть над этой мерзкой тварью.

Этот момент был не просто прекрасен. Он был восхитителен! Пьянящее ощущение растекалось по его крови со странным ощущением удовольствия.

На самом деле Саид никогда не ставил перед собой цель отомстить Аббасу. Он ненавидел его отца. Презирал этого старого шакала. Но совершенно не собирался доводить ситуацию до такого.  Ему вполне хватило и того, как он уже успел разобраться с Заманом, лишив его самого главного детища в лице целой сети банков.

И не просто забрал их себе. О нет. Он распотрошил их. Уничтожил. А затем заставил гнить, чтобы каждый раз, когда Гаджиев проезжал мимо видел какого это выступать против Саида Асманова.