Рядом со мной на барный стул плюхнулся парень с большой кожаной сумкой в руках. Он был вполне симпатичным: рослым, загорелым, брутальным, и пил двойной виски со льдом.

— Ваше здоровье, — обратился он ко мне.

— И ваше, — я приветственно приподняла бокал.

Дурак Денис, не понимает, сколь легко я могу найти ему замену.

Парни просто рыщут вокруг, желая прийти ему на смену!

— Куда летим? — спросил меня сосед с вискарем.

— В Москву, — безыскусно сказала я.

— Счастливая… — с явной, ничем не прикрытой завистью протянул незнакомец. Словно я назвала в качестве пункта назначения не Москву, а Венецию, или Париж, или Мальдивы.

Я со смехом бросила:

— Можно подумать, вы отправляетесь куда-нибудь в Оймякон!

Чувствовала я себя великолепно. Коньяк и мысль о том, что я теперь свободна от Дениса, стали оказывать свое волшебное действие.

— Да нет, я лечу в Питер, — бросил парень.

При этом он весь сморщился.

— В Питер? И вы еще недовольны?!

— А что делать?

— Да вы были когда-нибудь в Питере?! Это же чудесный город!.. Лучший, наверно, город на земле!.. Боже, как же я люблю Питер! Разве можно его сравнить с нашей Белокаменной!..

— Возможно. Но мне-то надо в Москву.

— Тогда зачем вы, простите меня, летите в город на Неве? Кто вас туда гонит?

— Местные авиалинии. На Москву у них, видите ли, нет билетов. Ни на сегодня, ни на завтра, ни на послезавтра. Поэтому буду добираться кружным путем. Бешеной собаке шестьсот верст не крюк… «Там, где Нева становится морем, вижу я Крымский мост!..» — приятным баритоном пропел он.

— Да, — глубокомысленно заметила я, — с современными средствами транспорта северная столица становится пригородом Первопрестольной. Или наоборот.

— Вот именно!.. Так что прилечу и рвану сразу из Пулково на Московский вокзал, а там уж найдется хоть один билет на паровоз до Белокаменной.

— Вы настоящий авантюрист, — глубокомысленно изрекла я. И уточнила: — В хорошем смысле этого слова.

— А что остается делать? Мне завтра утром обязательно надо быть в Москве.

— А вот мне не надо, — вздохнула я, вспоминая свою пустую квартиру.

— Да? Что ж, — философски заметил собутыльник, — складывается ситуация, которая может служить аллегорией жизни вообще, в самом широком смысле этого слова.

— Это как? — не поняла я.

Парень усмехнулся.

— Те, кому не слишком нужно место в самолете (или другое благо — безразлично), фактически отнимают его у того, кому оно позарез необходимо.

— А вы философ, — вслух заметила я, а про себя подумала: «Хайдеггер, блин!.. Деррида!..»

— Нет, я психолог.

Коньяк был допит, виски незнакомца тоже. Однако посадку еще не объявляли.

— Еще один коньяк и одно виски, — бросил парень барменше и пояснил: — Позвольте мне угостить вас.

В его глазах блеснул азартный огонек.

А когда барменша поставила перед нами бокалы, он вдруг молвил:

— Давайте поменяемся!

— Поменяемся? Чем?

— Нашими рейсами. Я полечу в Москву, а вы, раз уж вам так нравится Северная Пальмира, — отправитесь по моему билету в Питер.

— Что за ерунда! — воскликнула я, пригубив вторую порцию коньяка.

— Абсолютно не ерунда! — горячечно выдохнул незнакомец. И заторопился: — Понимаете, все документы — паспорт, билет — у нас с вами уже проверили. На руках у каждого — только посадочный талон. По нему и пускают в самолет. Вы мне дадите свой посадочный, а я вам — свой. И вы полетите в Питер, а я в — Москву.