Правил в таких драках не существовало в принципе. Дерущиеся могли бить друг друга всем, чем угодно. Проблема в том, что в тюрьме — и конкретно в тюремной столовой — разжиться эффективным оружием было невозможно. Убить или покалечить Мачори пластиковым подносом с углублениями для еды, пластиковыми вилками-ложками и пластиковыми стаканчиками можно было лишь в одном случае: затолкав их ему в глотку так, чтобы он задохнулся. Кухня — совсем другое дело! Там Обрубок гарантированно нашел бы даже нож. Но на входе в кухню дежурит охрана, а перескочить туда через стойку раздачи пищи мешает толпа болельщиков. Да и вертухаи не дураки — такой финт они точно не проморгают. И угостят хитреца зарядом из электрошокера, прежде чем он запрыгнет на стойку.

Что же ему остается? Только столы и скамьи. Которые, опять же к несчастью, нельзя обратить в обломки, поскольку они сварены из металла. Как раз на случай беспорядков — дабы зэки не понаделали из них дубинок и копий. Вот только если Мачори расшвыривал мебель, как игрушечную, то калека не мог оторвать от пола даже скамейку. Все они были метра по два в длину и весили килограммов по двадцать каждая. Одной рукою их еще можно было передвинуть с места на место, но отмахиваться ими от противника — уже нет.

Неужто это и впрямь конец?

Обрубку не хотелось думать о худшем, пока он стоял на ногах и мог передвигаться, пусть и в границах «гладиаторской» арены. Он знал, какая именно смерть ему уготована, и для кого-то другого это было бы равносильно зачитыванию смертного приговора. Обрубок думал иначе и относил для себя эту информацию в разряд стратегической. Наряду с тем фактом, что упавшая с подносов пища делала пол скользким. Не везде, а лишь местами, но тренированный взор Обрубка, привыкшего обращать внимание на полезные мелочи, уже приметил эти коварные участки пола. Которые угрожали не только ему, но и Мачори, обутому в такие же тюремные кеды.

Беснующийся амбал устроил в столовой неслабый кавардак и к этой минуте успел запыхаться. Не настолько, чтобы ослабить натиск, но одышка делала его более медлительным и неловким. К чему Обрубок и стремился. И едва расслышав, как дыхание Мачори стало сиплым и тяжелым, понял, что настала пора устроить ему сюрприз.

Увильнув от очередной вражеской атаки, калека не стал перебегать на другой край арены, как делал прежде. Вместо этого он нырком бросился под стол, который враг еще не перевернул, а лишь сдвинул с места. Удивленный странной выходкой Обрубка, Мачори изрыгнул новую порцию брани, на которую никогда не скупился. А потом ухватился за столешницу и рванул стол на себя, желая отшвырнуть его со своего пути, как не раз уже проделывал это сегодня…

…И опять разразился бранью, ибо внезапно потерпел неудачу!

Осечка вышла не потому, что стол был какой-то особенный. Просто спрятавшийся под ним Обрубок уцепился своей единственной рукой за продольную распорку-перекладину. Ту, что соединяла между собой две поперечные распорки, которые, в свою очередь, соединяли ножки на том и другом концах стола. И теперь, двигая его, Мачори приходилось заодно двигать и удерживающего стол противника.