Я развернула книгу, и они увидели весь (до этого сложенный) разворот обложки. Эмма предположила, что в книге наступила ночь и что монстр лег спать. Затем я показала им титульную страницу, и Филипп отметил, что есть еще мама и папа монстры. То есть дети, которые только пришли в школу, уже начали объяснять текст через свой опыт [«мир-в-текст»], и картинка, на которой нарисованы мама и папа, их успокоила — и неважно, что это семья монстров, а не людей. Еще кто-то сказал, что у мамы-монстра нет рогов. Сам факт, что дети не испугались, подтверждает, что Сендак был прав в своих представлениях о том, что происходит в голове ребенка.

Дети сильно оживились, но, как только я начала читать, наступила тишина, и они с жадностью изучали картинки. Когда я закончила чтение, кто-то попросил еще раз посмотреть картинки, и я показала, жалея, что книга у нас всего одна. Страницы, где начинается тарарам, понравились им больше всего. Лиза сказала, что это у них дискотека. Джеймс тут же вспомнил, что его старший брат был на дискотеке, и на этих картинках, судя по всему, тоже очень шумно.

Я спросила, что им больше всего понравилось. «Тарарам», — постоянно повторяли они. Кейт сказала, что ей больше всего понравились слова: «…Они зарычали ужасным рыком и заскрежетали ужасными зубами, они вращали ужасными глазами и клацали ужасными челюстями». (С тех пор они по каждому поводу повторяли эти слова. Недавно эти — очень спокойные — дети расшумелись в гостях у Венди, а мне потом рассказали, что просто устроили «тарарам»!) Тихоня Нейл, мальчик с небольшими речевыми проблемами, неожиданно решил рассказать, что ему больше всего понравилось, что у Макса появилась его собственная лодка.

Мишель сильно озадачил лес, выросший в спальне Макса. Понадобилось сделать отступление и объяснить остальным, что такое «озадачить», но они быстро уловили, что это за слово. Кто-то тут же сказал, как его озадачило то, что Макс отправился в плаванье на такой маленькой лодке через весь океан. Другие не могли понять, почему он не остался в этой стране и не захотел быть царем чудовищ. Алана сильно удивили странные волосы чудовищ. Джеймс перебил его: «А может, они ненастоящие». Я спросила: «Думаешь, они ненастоящие?», и он твердо ответил: «Нет».

Учитель: А Макс настоящий?

Джеймс: Макс — да, а чудовища — нет.

Учитель: Как так?

Джеймс: Макс их всех придумал.

Лиза перебила нас и сказала, что чудовища настоящие, потому что у них кожа на ногах.

Я решила двигаться дальше, оставив эти мысли без ответа — пусть все подумают. Мы обсуждали общие мотивы и связи. Дэниел, ребенок с сильным характером, уже несколько раз говорил, что хотел бы оказаться на месте Макса, и вдруг сказал: «Мама оставила Макса без ужина, и Макс тоже оставил своих чудовищ без ужина». Филипп, который все отмалчивался, вдруг ошарашил детей следующим: «Макс вообще не ходил ни к каким чудовищам».

Учитель: Куда же он тогда пошел?

Филипп: Никуда, ему просто приснился сон.

Джеймс (тут же): Точно, Филипп. Я тоже так подумал.

Кто-то с Филиппом не согласился, но большинство немедленно приняло его позицию. Мы переключились на обсуждение снов, и здесь я дала им волю, чтобы дети как следует проговорили эту тему и рассказали о своих снах. Оказывается, почти всем снятся добрые монстры!