— Стас, ты вел себя очень грубо. Хотела тебя познакомить со своей хорошей знакомой и ее милой дочерью…

— А теперь, надеюсь, не будешь знакомить? — прервав ее отповедь, решил уточнить на всякий случай. Вдруг повезет.

— Ты совершенно не выносим! Как с тобой можно разговаривать, ты никого не слушаешь! В кого ты у нас такой?

— Судя по всему, в тебя. Более точного описания твоего характера и поведения в отношении меня, сам бы я не подобрал.

— О боже, и это говорит мой собственный сын! Иногда возникает чувство, что ты не мой.

— Светлана Ильинична, вы тоже думаете о подмене в роддоме?

— Стас, прекрати немедленно. Какая бы она ни была, но она твоя мать. — Вмешался в нашу "милую" беседу отец.

— Как скажешь, пап. Но заметь, вопрос о биологическом родстве поднял не я…

— Света, где наши гостьи и когда подадут ужин? — уточнил он, тяжело вздохнув, и откинулся на спинку кресла.

Свидетелем таких разговоров между нами он становился регулярно. Мне его было жаль, но уступать матери я не собирался. Кто бы и что там ни хотел, но мои планы на жизнь оставались неизменными. Жениться больше я не собирался.

— Девочки к ужину пошли привести себя в порядок. А я же пришла, предупредить вас, что ужин подадут через полчаса. — И теперь уже мне, — Стас, понимаю, что твой первый брак был далек от идеала, но ты там был неправ. Все допускают ошибки! Ну а кто у нас не без греха? Тем не менее, Катюша…

Мать осеклась на полуслове, заметив мое выражение лица. Упоминание этого имени вызывало во мне раздражение, даже если в данный конкретный момент не маячила на горизонте.

— Тебя послушать, так один я в нашей, так скажем, "семье" был неправ. А Катерина, по твоим словам, вся белая и пушистая… Давай закроем тему моего предыдущего брака. Или ты пришла поговорить именно о нем?

— Нет, конечно. Просто хотела тебя попросить будь повнимательнее с Машей. Девушка очень хорошая, скромная и милая.

Кто о чем, а мать о наболевшем. И только начавшее отпускать меня раздражение, поднялось новой волной.

— Машенька, надеюсь, совершеннолетняя? На вид ей больше семнадцати лет не дашь! Или в этот раз решила пойти другим путем, и подложить под меня несовершеннолетнюю? Так, учти, в неволе я не размножаюсь! Ведь ты именно этого хочешь, раз с таким маниакальным увлечением ищешь мне жену? А в неволе я окажусь обязательно, это закон Российской Федерации предусматривает. И посадят меня, моя милая мамуля, если вдруг не знала, не в женскую, а в мужскую колонию. Как сама понимаешь, тоже не способствует увеличению потомства.

— Пойдемте ужинать, — рявкнул отец. — А то я с вами изжогу заработаю.

И резко поднявшись, направился к двери. Нам с матерью оставалось лишь последовать за ним.

Закончили, можно сказать, мы вовремя. Дамы спускались при полном параде, сложилось впечатление, что планируется, непросто ужин в тесном кругу, а как минимум светский раут. И как спускались… Если Мария чувствовала себя явно не в своей тарелке под нашими пристальными и далеко не восторженными взглядами, то ее мать наслаждалась происходящим, наверняка представляя, что она не в доме родителей, а как минимум на красной дорожке в Каннах.