Мартин сделал вид, что он тоже врач. Ведь на нём был белый халат.

– Да, конечно, доктор… Не поворачивается голова, шея, как не моя, и рука…

– Онемела? – уточнил Олег Адольфович.

– Она и онемела и всё равно где-то болит. Я понимаю, что это взаимоисключающие вещи, но вот говорю, как есть. Извини, я понимаю, ты не любишь, когда больные трещат без умолку. Замолкаю, – сказала Яна.

– Нет, Яна, твой голосок звучит для меня, как музыка, – улыбнулся Олег Адольфович и принялся её осматривать.

Делал он это очень своеобразно. Очень-очень внимательно ощупывая и осматривая нежно и осторожно каждый сантиметр, вернее, миллиметр тела Яны, ощупывая каждую косточку, каждый суставчик. Яна закрыла глаза и мужественно терпела, ухватив Мартина за руку и крепко сжимая его ладонь.

Мартин очень нежно и чувственно легонько целовал её лоб, щеки, нос, губы…

– Вы отвлекаете меня, Мартин, – рассердился Олег Адольфович. – Здесь не самое лучшее место для ласк. Извольте перестать!

Мартин покорно выпрямился.

– Ну, что ж… После ваших цирковых кульбитов я готов объявить своё заключение, – сказал Петров.

– Пациентка будет жить? – закусила губку Цветкова, приоткрывая глаза.

– О, да! За это не беспокойтесь! Я сейчас попрошу вас, Мартин приподнять Яну. Да, вот так… Посадите ее и очень крепко держите. Да, под мышками, параллельно груди. Только сильно ее держите.

Яна, расширившимися от ужаса глазами смотрела на Олега Адольфовича.

– Олег, будет больно?

– Яна, я не знаю. Я с живыми пациентами редко работаю. Шучу! Больно будет! Мартин! – закричал патологоанатом, и после этого раздались резкий щелкающий звук и отчаянный вопль Яны.

Она обмякла в руках Мартина и еле сдержалась, чтобы не заплакать. Зато она впервые увидела слёзы в глазах Мартина. Это ее тронуло.

– Вывих? – спросил Мартин у Олега Адольфовича.

– Он самый. Но теперь всё в порядке. Могло быть и хуже, – строго сказал патологоанатом.

– На этом всё? – испуганно спросила Цветкова.

– С плечом – да. Остались ссадины, три кровоподтёка, я бы сказал – следы борьбы сексуального характера.

– Что?! – Брови Мартина взлетели вверх.

– Но изнасилования нет! – успокоил его Олег Адольфович.

– Конечно, нет! Я же в сознании была! – воскликнула Яна. – Я и сама могу это подтвердить. Ну, хотел мерзавец меня изнасиловать, но я сопротивлялась! Чего такого? Дело житейское, – попыталась она понизить градус малоприятного известия для Мартина, так спокойно выданного Олегом Адольфовичем.

Но глаза Мартина потемнели от гнева.

– Что?! Обыденное дело?! Да… Кто?!

Яна поняла, что зря стала развивать эту тему. Очень зря.

– Ну, были у меня такие эпизоды в жизни, и что? Да мало ли идиотов! Я-то тут при чём?

– Я убью его, – выдохнул Мартин и сжал кулаки.

– Молодой человек, успокойтесь, – деликатно кашлянул Олег Адольфович, который был не намного старше Мартина. Он взял его запястье и сказал: – Да у вас пульс под сто тридцать. Возьмите себя в руки! Ничего же не случилось и слава богу. Не надо так волноваться, а то так и до удара недалеко. Давайте я вам капельки накапаю. Пустырничек, он, знаете ли, еще никогда никому не мешал… – Петров открыл стеклянный шкафчик и зазвенел пузырьками. – Вот, выпейте… – Он протянул мензурку с тёмной настойкой Мартину.