Да что там пища, если мы даже ни сковородки, ни котелка не прихватили. Из малого набора выживания имелся и кусок лески с крючком, но Леня сразу заявил, что в этом деле он не просто полный профан, а обязательно еще и утонет при этом. Так что, пока он заканчивал обустраивать шалаш, собирать дрова и опутывать, вместо сигнального колокола, веревкой кусты, я отправился рыбачить. Хотя всю жизнь моя роль в таком случае только и заключалась, что смотреть, как это ловко делают мои подруги, да копать червей. Срубил мачете двухметровую палку, нацепил леску, приладил крючок и только потом стал думать о наживке.

«Печенье с крючка сразу слетит, но его можно кинуть на подкормку. А вот есть ли тут червяки?»

Оказалось, что есть. Копнул мачете пару ямок, и три червя готовы к самопожертвованию. Место попалось мне более чем удобное, словно специально сотворенное природой для заядлого рыбака: густое переплетение корней над самой водой, которая в этом месте была метра полтора глубины.

Так как к тому времени наступила ночь, то я решил ловить рыбку еще и на свет. Поэтому прочно привязал фонарь на далеко выступающий корень, кинул туда кусочки печенья, забросил туда же леску и крючок с извивающимся червяком и стал ждать. Мачете положил рядом да еще и шнурок надел на запястье. Если крупная рыба попадется, то я ее оглушу ударом по башке. По крайней мере, так рыбаки и делали, я сам в Нете видел.

Вроде все сделал правильно, но поклевка не шла. Мало того, целая стайка мальков с похвальным остервенением набросилась на размякшие куски печенья и моментально его сожрала. Но при этом хорошо видимого червяка они игнорировали полностью. Хмыкнув, я кинул в воду второе печенье. Тот же результат. С некоторой жалостью накрошил третье, и тут вдруг мальков словно ветром сдуло.

«Ага! — злорадствовал я, хватаясь удобнее за ручку мачете, а левой кидая в воду более крупные куски печенья. — Видно, крупняк идет, спугнул мелочь! Сейчас ты у меня либо червяка схаваешь, либо за печенье по голове схлопочешь!»

Только у меня мелькнула мысль, что нам на ужин хватит две пары рыбок величиной с ладонь, как в круг света, к самому крупному куску печенья устремилась эдакая солидная и довольно зубатая пасть. Как мне показалось вначале, вполне рыбья. Да и не до рассматривания мне было, с застоявшимся охотничьим азартом я изо всей силы рубанул прямо по высунувшимся на поверхность губам. Да так удачно, что, кажется, убил рыбину с одного удара. Причем такую рыбину, что нам и на завтрак должно хватить, если я не ошибаюсь.

Ошибся, как потом выяснилось, и очень сильно.

Потыкав удилищем в окровавленной воде, я приподнял голову трофея над поверхностью, со счастливым повизгиванием ухватил за жабры и стал тянуть на себя. Тяжело пошло. Тогда я отбросил на берег удочку, отцепил фонарик одной рукой и сунул его за пазуху, а потом, уже двумя руками ухватив свою добычу, с рычанием поволок на берег. До костра было метров тридцать, но пока я доволок, то прогрелся настолько, что с меня пар валил.

— Лень! Помоги! — не удержался от зова.

Товарищ бросился на мой голос с фонариком, обрадованно приговаривая: