— Двинемся, когда начнет темнеть, пока можете поесть и отдохнуть, костры не разжигать, — подавая пример, Бер первым вытащил свой паек из рюкзачка, протянув часть Алолихеп. До заката оставалось пара часов, и Бер снова немного вздремнул.
В сторону города они отправились, едва солнце коснулось горизонта. Огонек костра стражников, охранявших участок стены с воротами, опоясывавшей город, заметили издалека. Отряд стал идти медленнее, соблюдая осторожность. К радости Бера, Санчо не слышно совсем. Когда до костра оставалось примерно пятьсот метров, Бер послал вперед шесть своих головорезов, чтобы бесшумно расправились со стражей. Потянулось томительное ожидание, пока, наконец, факел от костра не сделал кругового движения.
— Идем, — Бер быстрым шагом направился в сторону костра. У огня в разных позах лежали четверо убитых стражников, проглядевших нападение врага. Не задерживаясь отряд проследовал дальше. — Мунир, показывай дорогу.
Дальше двигались осторожно, зажигать огонь слишком рискованно, а ночь выдалась безлунной и беззвездной. Несколько темных силуэтов попались по дороге слева и справа. К чести Мунира, он успешно довел отряд до второй стены, непосредственно примыкавшей к огромному зданию. Бер бесшумно вскарабкался наверх и уселся на стене: за ней на расстоянии полета стрелы стоял большой дом, больше, чем дворец Макс Са. Несколько костров горело в чаще неподалеку от торца здания, вход в него находился с другой стороны, Бер его не видел. Внизу у самой стены росли кустарники, в которых можно укрыться до сигнала к штурму. Один за другим поднимались на стену его воины и бесшумно спрыгивали вниз. Предпоследней на стену подняли Алолихеп, бережно подхваченной Санчо внизу. С неандертальцем пришлось повозиться, втянули его вчетвером, рискуя сорваться. Бер спустился со стены: между стеной и полосой кустарников оставалось пространство в метр, тянувшееся дальше и пропадавшее в темноте.
— Сидим здесь, пока не услышим, что Макс Са начал обстрел. Любого, кто поднимет шум, убью своей рукой, — в темноте блеснули белки глаз командира спецназа, настроенного любой ценить выполнить задание.
«Варяг» ждал «Акулу», спрятавшись в небольшой протоке почти в самой дельте. Для этого пришлось войти в реку и подняться немного вверх. Заросли тростника со всех сторон окружали корабль, скрывая его от любопытных глаз. «Акулу» заметили, когда солнце уже практически коснулось горизонта. Только с появлением второго корабля я выдохнул: возвращение судна говорило, что первая часть задания выполнена.
— Вперед, — повинуясь команде, Тиландер начал выводить «Варяг» из протоки. «Акула» немного сменила курс и вскоре подошла вплотную. Часть лучников и воинов перешла на нее, и оба судна вышли в открытое море. Дальше шли не торопясь. Ночь уже плотно опустилась на землю, и вероятность встретить корабль противника ночью казалась ничтожно малой. До Ондона плыть всего час, через полчаса отдали якоря. До рассвета атаковать нельзя, следует дать время отряду Бера занять позиции перед атакой на дворец.
— Пусть люди хорошо поедят и выспятся, завтра им понадобятся силы, — Тиландер кивнул и повторил команду. На «Акулу» продублировали приказ. Эту ночь я так и не смог заснуть: представлял себе хаос, который принесут мои бомбы, обрушившись на спящий город. Почему-то на ум приходила ассоциация с нападением Германии в июне, когда на головы пограничников обрушился ад, но они не дрогнули и выстояли. Убеждал себя, что это каменный век, здесь каждый день убивают людей, что нападение на Ондон — это плата за нападение на Плаж. Но доводы были так себе, потому что первично мое нападение на корабли Зикура. Тысячу раз повернулся с бока на бок и чем дольше думал, тем меньше горел желанием проливать кровь. Для любой войны можно найти оправдание, я, например, пытаюсь вернуть трон законной владелице. Неважно, что она моя жена, и реальным правителем буду я, ведь цели мои благородны. Ее отца убили, ее лишили законного трона. Чем неправильны мои мотивы?