В конторе горел свет, казавшийся очень ярким после сумрачного дня. Горячий воздух с шумом вырывался из калорифера, имевшего форму гриба, а Маргарет уже успела скинуть дубленку и занять свое рабочее место.
— Инструкции? — коротко спросила она.
— Я еще не читал писем.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
— Неприятности?
Я рассказал ей о Лунном Камне и Счастливчике Линдсее. Она внимательно выслушала, ничего не ответила и спросила, где я так сильно порезался.
— Ударился о дверь.
Она посмотрела на меня скептически, но промолчала.
Своим поведением Маргарет чем-то напоминала Этти, несмотря на юбку, красивую прическу и модную косметику. Ей было под сорок, она три года как овдовела и сейчас деятельно занималась воспитанием своих детей — мальчика и девочки. К тому же она отличалась незаурядным умом и держала весь мир на расстоянии вытянутой руки от своего сердца.
Маргарет появилась в Роули Лодж совсем недавно, заняв место похожего на мышь старого Робинсона, который в семьдесят лет с большой неохотой отправился на пенсию. Старый Робинсон любил посплетничать в рабочее время и, когда я был маленьким, подолгу рассказывал мне о тех временах, когда Карл II лично принимал участие в скачках, сделав Ньюмаркет второй столицей Англии, так что послам приходилось приезжать туда на прием; и о том, как принц-регент навсегда покинул город из-за расследования, которое началось по делу его жеребца Побега, и отказался вернуться, когда Жокей-клуб извинялся и умолял его о возвращении; и о том, как в 1905 году король Эдуард VII имел крупные неприятности в полиции за превышение скорости по дороге в Лондон: на прямой — до сорока миль в час.
Маргарет работала куда аккуратнее и в два раза быстрее, чем старый Робинсон, и уже через шесть дней я понял, почему отец считает ее незаменимой. Она не требовала к себе особого подхода, а это качество он ценил превыше всего. Ничто не утомляло его больше, чем люди, постоянно навязывающие свои чувства; его ужасно раздражали даже разговоры о погоде, которыми принято начинать светские беседы. Так что они с Маргарет сразу нашли общий язык и прекрасно уживались.
Я плюхнулся в конторское вертящееся кресло отца и попросил ее вскрыть конверты. Мой отец никому этого не доверял, был у него такой пунктик. Она никак не прореагировала, ни словом, ни жестом, и сразу взялась задело. Изумительно.
Зазвонил телефон. Маргарет подошла.
— Мистер Бредон? О да. Он будет очень рад. Передаю трубку. — Она пододвинула ко мне аппарат — Джон Бредон.
— Спасибо.
Еще вчера я был бы на седьмом небе от счастья. Три дня провел я в мучительных поисках человека, который согласился бы освободиться от текущих дел и незамедлительно приехать в Роули Лодж тренером на время болезни моего отца, и наконец мои друзья порекомендовали мне обратиться к Джону Бредону, который совсем недавно ушел по возрасту с тренерской работы, обладал большим опытом и пользовался всеобщим уважением.
Он попросил время на обдумывание и обещал позвонить, как только примет окончательное решение.
Сейчас он сообщил, что будет счастлив воспользоваться моим предложением. Я поблагодарил и стал неловко извиняться: