Богиня решила поиграть в разведчицу, держась до последнего и желая побольше узнать о наших преследователях. Какие уж к ней применяли меры дознания, фейка не распространялась. Но не прошло и часа, как она воспользовалась эвакуатором из арсенала умений Пантеона и перенеслась в бутон своего Цветка Жизни. Повезло, что ее не восприняли всерьез и не забили пространство помехами. Теперь щеки богини украшала клетчатая сетка шрамов, а с лица не сходила гримаса ненависти.

Элкил позволял себе больше. Он частенько покидал ядро группы, кружа вокруг, надеясь подловить кого-то из преследователей. Один раз пропал даже на сутки и с тех пор ходил погруженный в тяжкие думы. По его информации выходило, что гонит нас не одна группа интересантов, а как минимум две. Причем конфликтующие между собой. Зверобоги от Стоединого – уже знакомые нам и пару раз битые. И группа наемников, идущая столь умело, что, кроме передовой пары, никого засечь не удалось. А может, их реально двое?

Воспоминания прерывает успокаивающая трель отработавших конструктов. Все норм, угроз не обнаружено.

Понижаю уровень тревоги, начинаем обустраиваться на месте. В этот раз готовимся особо тщательно. Дурин любовно маскирует колпак мифрилового ДОТа, прикопанного в трехстах шагах от стоянки. Хищное рыло пулемета скрыто за полем иллюзии. Многочисленные артефакты повышают потенциальную выживаемость огневой точки.

Пауки зарываются в грязь, оставляя снаружи только бусины внимательных глаз.

Авось, высунув от усердия язык, засевает пространство кластерами составного конструкта. Мечтая, чтобы супостат намотал на ауру как можно больше фрагментов. Бахнет так, что могут и Тени обидеться. Хотя у нас вроде как блат?

И лишь Элкил задумчиво подбрасывает веточки в костер, вспоминая былое и наглаживая притихшего Сынка.

Вскоре довольно улыбающийся Авось вернулся в Чертоги, дабы шепнуть перед ужином пару ласковых слов статуе богини Жизни. Действие стало уже ритуальным и, как бы странно это ни звучало, нравилось обоим. Внимание, оказываемое скульптуре, постепенно размораживало окаменевшую в оковах Вечности душу.

Присев рядом с костром, я с интересом покосился на странную фенечку, которую Элкил уже с полчаса вертел в руках. Почерневшая от времени косточка, обвитая сухими травками с ажурной резьбой. Тонкое кружево конструктов впечатлило, а объем залитой в артефакт силы заставил меня удивленно поднять бровь и посмотреть на бога Зла.

– Это то, о чем я думаю?

Элкил качнул капюшоном и бросил фенечку в огонь. Полыхнувшие травки выбросили легкое облачко ароматного дыма.

– Ты только принюхайся… – шепнул бог, и мое придавленное ментальным приказом тело послушно втянуло в себя воздух.

Занавес…

Пришел в себя от резкого прострела головной боли и тысячи злых иголок, впившихся в онемевшие руки. Ощущение опасности и близкие голоса заставляют напрячься. Стараясь не выдать себя, усилием воли гашу боль и разгоняю кровь по телу.

Сделав веки односторонне прозрачными и вынеся повыше точку обзора, оглядываю место стоянки с видом от третьего лица.

М-да, картина маслом…