– Выходит в этот же дворик, не так ли?

– Да, как раз напротив нашего окна.

После этих слов воцарилось молчание.

Потом господин Валорб попросил отвести его к Анриетте.

Они застали подругу графини за шитьем. Рядом читал книгу ее сын Рауль, мальчуган лет шести-семи. Комиссар удивился, увидев жалкое жилье, состоявшее из одной комнаты без камина и закутка, служившего кухней. Потом он принялся расспрашивать женщину. Казалось, она была потрясена, узнав о краже. Вчера вечером она помогала графине одеваться и сама застегнула колье.

– Господи! – воскликнула она. – Кто бы мог подумать…

– У вас есть какие-нибудь подозрения? Или сомнения? Вполне возможно, что преступник прошел через вашу комнату.

Анриетта искренне рассмеялась, даже не допуская мысли, что на нее могут пасть подозрения.

– Но я никуда не выходила из своей комнаты! Я никогда никуда не выхожу. Впрочем, посмотрите сами.

Анриетта открыла окно кухонного уголка.

– Смотрите, до подоконника напротив никак не меньше трех метров.

– Но кто вам сказал, что, по нашей версии, кража совершена именно так?

– Но… Разве колье находилось не в кабинете?

– Откуда вы это знаете?

– Господи! Я всегда знала, что на ночь его прячут там… Об этом столько раз говорили в моем присутствии…

Ее лицо, еще молодое, но поблекшее от страданий и переживаний, выражало глубочайшую нежность и смирение. Но вдруг при полном молчании на этом лице отразился страх, словно женщина почувствовала грозившую ей опасность. Анриетта прижала сына к себе. Ребенок взял ее за руку и нежно поцеловал.

– Надеюсь, – сказал господин де Дрё комиссару, когда они остались одни, – надеюсь, вы ее не подозреваете? Я ручаюсь за нее. Она воплощение порядочности.

– О, я целиком разделяю ваше мнение, – подтвердил господин Валорб. – Я лишь подумал о неосознанном сообщничестве. Но, признаюсь, эту гипотезу придется отбросить… Тем более что она никак не поможет решить проблему, с которой мы столкнулись.

Комиссар больше не занимался расследованием, которое продолжил и дополнил в последующие дни следователь. Были опрошены слуги, проверено состояние засова, проведены эксперименты с окном кабинета, тщательным образом обследован внутренний дворик… Все было напрасно. Засов был исправен. Окно снаружи нельзя было ни открыть, ни закрыть.

Особенно пристрастно проверяли Анриетту, поскольку, несмотря ни на что, все сводилось к ней. Ее жизнь исследовали, словно под микроскопом. Было установлено, что за последние три года она выходила из особняка лишь четыре раза и всегда за покупками, о которых было хорошо известно. На самом деле она служила горничной и портнихой госпожи де Дрё, которая обращалась с ней чрезвычайно строго, о чем тайком сообщили остальные слуги.

– Впрочем, – говорил следователь, который через неделю пришел к тому же выводу, что и комиссар, – даже если бы мы нашли виновного, а мы его не нашли, нам все равно не удалось бы узнать, каким образом была совершена кража. И справа, и слева мы наталкиваемся на две преграды: запертая дверь и закрытое окно. Двойная загадка! Как вор мог проникнуть в помещение и как он мог покинуть его – что гораздо труднее, – оставив за собой запертую на засов дверь и закрытое окно?