Вагон, которому предстояло стать объектом расследования, отцепили. Поезд отправился в Гавр. Сквозь толпу любопытных, собравшихся на перроне, нас проводили в кабинет начальника вокзала.

И тут я заколебался. Под каким-нибудь благовидным предлогом я мог уйти, найти свой автомобиль и скрыться. Ждать было слишком опасно. Если произойдет что-либо неожиданное или из Парижа придет телеграмма, я погиб.

Конечно, но грабитель? Вынужденный рассчитывать лишь на собственные силы, да еще в незнакомом месте, я вряд ли смогу его разыскать.

«Ба, попытаем удачу, – сказал я сам себе, – и останемся. Партию трудно выиграть, но она такая увлекательная! И ставки того стоят».

Нас попросили еще раз повторить показания, но тут я воскликнул:

– Господин комиссар, сейчас Арсен Люпен опережает нас! Мой автомобиль стоит во дворе. Если вам будет угодно сесть в него, мы попытаемся…

Комиссар хитро улыбнулся.

– Неплохая мысль… Настолько неплохая, что уже осуществляется.

– Вот как!

– Да, сударь, двое полицейских уже отправились на велосипедах… какое-то время назад.

– Но куда?

– К выходу из туннеля. Там они соберут улики, снимут показания и нападут на след Арсена Люпена.

Я не удержался и пожал плечами.

– Ваши полицейские не соберут никаких улик и не найдут ни одного свидетеля.

– Да что вы?

– Арсен Люпен устроит так, что никто не увидит, как он выходит из туннеля. Он доберется до ближайшей дороги, а оттуда…

– А оттуда направится в Руан, где мы его и схватим.

– Он не направится в Руан.

– Значит, останется в окрестностях города, где мы чувствуем себя еще увереннее…

– Он не останется в окрестностях.

– О! И где же он будет прятаться?

Я вытащил свои часы.

– В настоящее время Арсен Люпен бродит недалеко от вокзала Дарнеталя. Без десяти одиннадцать, то есть через двадцать две минуты, он сядет в поезд, который с Северного вокзала Руана отправится в Амьен.

– Вы полагаете? Но почему вы так в этом уверены?

– О, все очень просто. В купе Арсен Люпен рассматривал мой путеводитель. Зачем? Не проходила ли другая ветка недалеко от того места, где он исчез? Не было ли на этой ветке вокзала? Останавливался ли на этом вокзале какой-нибудь поезд? Я тоже сверился с путеводителем и все понял.

– Право же, сударь, – заметил комиссар, – какой великолепный вывод! Какая осведомленность!

Но, увлекшись, я допустил оплошность, продемонстрировав свою осведомленность. Комиссар с удивлением смотрел на меня. Мне показалось, что у него возникли кое-какие подозрения. О, очень смутные, потому что на фотографиях, разосланных прокуратурой по всей стране, Арсен Люпен разительно отличался от человека, стоявшего сейчас перед ним. Комиссар никак не мог меня узнать. И все же он сомневался, испытывал смутную тревогу.

Воцарилась тишина. Какая-то двусмысленность, неуверенность мешали продолжить разговор. Я даже вздрогнул, настолько мне стало не по себе. Неужели удача отвернулась от меня? Взяв себя в руки, я рассмеялся.

– Боже мой, неужели вы не понимаете, что я хочу вернуть украденный бумажник? Мне представляется, что если бы вы соизволили дать мне в помощь двух полицейских, то вместе мы, вероятно, смогли бы…