Что теперь делать? Он стоял посреди поляны. Автобуса здесь нет. А просёлок?.. Кирилл вернулся к краю поляны и увидел, что просёлок на поляне не заканчивается, а уходит дальше в лес. Пойти дальше?..

Кирилл колебался. С одной стороны, страшно. Все эти оборотни, псоглавцы. С другой стороны, автобус-то нужен. А с третьей стороны… «Руду горячую», «нож булатный»… Какие-то сказочные, древние выражения. Здесь, в Калитино, Кирилл встретил настоящую Тайну. Быть может, единственную настоящую тайну в своей жизни. Пусть она перемешана с грязью и скотством, но всё равно – Тайна.

Кирилл двинулся по просёлку в лес. Он решил, что сразу повернёт обратно, едва встретится первый же буерак, через который автобусу не проехать. Но пока просёлок бежал по лесным прогалинам двумя ровными колеями в пожухлой траве.

Погода была непонятно какая, мерцающая, неверная. Где-то сверху ветер крутил дымные толщи, а в лесу мгла оплетала деревья, будто рыбацкая сеть запуталась в донных корягах. Вокруг то светлело, то темнело. Кириллу казалось, что краем глаза он ловит какие-то движения, перемещения, точно кто-то крадётся за ним по лесу, но прячется всякий раз, как только он повернёт голову. Или это деревья шевелятся, будто живые, но застывают под прямым взглядом?..

И ещё было чувство, что он не один. Что на него смотрят – искоса или в спину. Что кто-то обнюхивает его следы, подаёт знаки, ждёт какой-то его ошибки или сигнала от собратьев. Так в школе на уроках на виду учителя ученики сидят тихо и смирно, а по сторонам – шепчутся, передают записки, беззвучно толкают друг друга.

Леший шалит? Кирилл, озираясь, вытер лоб. В детских мультиках леший – старичок с моховой бородой. Но в безжалостных преданиях народа леший – оборотень. Он может быть и карликом, и серой лесной мышью, и великаном до неба, и чудищем с головой зверя. Про леших Кирилл вспомнил, когда читал ЖЖ Валерия. Вот и аукнулось.

Они, эти исконные владыки земли, не добрые и не злые. Они не награждают за правду и не мстят за преступление. Они соблюдают законы своего мира – леса, поля, реки. Но ведь человек не знает этих законов. Он может ошибиться, не желая ничего плохого, но всё равно его настигнет кара, и он не поймёт за что, не успеет приготовиться к обороне. Чужаки погибают. Кто найдёт его в этих лесах, если здесь трудно найти даже автобус, который не умеет перелезать через буреломы, забираться на пригорки, прыгать по веткам?..

Ноги дрожали от напряжения, живот поджало, кулаки сжимались, но Кирилл без суеты, как хозяин, прошёл сотню шагов дальше и лишь тогда оглянулся. Никого. Он никогда никого не видит, но кто наводит этот морок?.. Надо было взять из вагончика топор.

Просёлок вывел к ручью, точнее, к высохшей долинке с берегами-обрывчиками. Наверное, это всё тот же ручей, что размыл грейдерную дорогу. Автомобильные колеи теперь змеились по дну долинки. Куда, чёрт возьми, ездил этот водитель?

Почему-то идти по ручью было не так страшно, как по лесной дороге, хотя над обрывчиками стоял прежний спутанный лес. Кирилл почувствовал себя бодрее. Ручей гладко вылизал своё ложе, а колеи виляли справа налево оттого, что берега осыпались: корни леса не держали пересохшей почвы. Они торчали из земли, будто костлявые и волосатые руки бессильно тянулись к путнику, но не дотягивались.