– Ингар, убей меня! Я предал тебя и рассказал всё, что знаю о драконах, палачам Саадина. Мне нет прощения, я струсил и не выдержал пыток!
– Акаир, прекрати истерику! Ты настоящий герой, который перенёс нечеловеческие страдания и не предал меня. Я горжусь, что у меня есть такой друг, как ты! Саадин не узнал от тебя ничего нового, а его учёные только запутались после твоих рассказов и привели сердце дракона в негодность. Твой дракон стоит на палубе, а когда мы вернёмся в бункер, я поставлю на него новое сердце, и ты будешь летать на нём, пока не состаришься.
Акаир криво улыбнулся и ответил:
– Ингар, не нужно меня успокаивать, я знаю, что после пыток стал инвалидом и навряд ли смогу ходить даже на костылях, а не то что летать на драконе.
– Акаир, ты зря так думаешь! – возразил я хуману. – Да, тебе сильно досталось в зиндане Саадина, но твои раны излечимы, и ты сможешь летать, если не будешь отчаиваться, а поможешь мне тебя вылечить. Я не собираюсь тебя обманывать и дурить голову напрасными надеждами. Полное излечение твоих ран займёт много времени, но я обещаю, что ходить ты будешь через неделю, и без костылей!
Я надеялся, что эти слова вернут Акаира из той душевной ямы, куда его загнали пытки, но, видимо, не всё так просто и душевные раны лечатся намного дольше, чем телесные. Акаир всё так же сидел понурив голову и не проявляя улучшения своего состояния. В воздухе повисла продолжительная неловкая пауза, после которой хуман снова заговорил:
– Сиятельный, они заставили меня подписать какое-то письмо, я не знаю, что в нём было написано, но похоже, оно было использовано против тебя.
– Саадин присутствовал на твоих допросах?
– Мне это неизвестно. Я лично его не видел, но в зиндане, где меня пытали, стояла ширма, за которой постоянно кто-то находился. Возможно, это был Саадин, но я не видел лица этого человека.
У меня были большие сомнения в том, что Саадин не принимал участия в допросах Акаира, однако халиф озаботился тем, чтобы не оставлять следов своего присутствия. Поэтому у меня не было формального повода мстить ему за жестокость, проявленную к моему подданному. До выяснения всех обстоятельств я решил оставить эти подозрения без последствий, так сказать, для служебного пользования.
Закончив беседу с Акаиром, я погрузил его в гипнотический сон и попросил Эланриль снять повязки с ног раненого. От зрелища едва начавших подживать ран хумана меня едва не стошнило, но мой разум уже стал привыкать к виду гниющей человеческой плоти. Поэтому мне удалось удержать себя в руках, а затем началась напряжённая работа.
За три часа упорного труда мне удалось ликвидировать все очаги инфекции в изуродованных огнём ступнях Акаира и восстановить кровоток в закупоренных спекшейся кровью сосудах. По аналогии с лечением принцессы Эланриль я дал толчок процессу регенерации клеток в повреждённых ногах раненого и, напитав магией его ауру, вышел из транса. Хотя меня и пошатывало от напряжения, я полностью был удовлетворён результатом своих действий и попросил обед, ибо буквально помирал от голода. После сытного обеда я устроил себе тихий час, а проснувшись, занялся вместе с эльфийскими женщинами пошивом новой обшивки крыла дельтаплана.