– Эланриль, говори внятно и не начинай рассказ от сотворения мира, просто объясни суть проблемы.

– Проблема в том, что Аладриель, как только пришла в себя после лечения, сразу поняла, что в её организме произошли странные изменения, причину которых она не смогла объяснить. Магиня хорошо помнит, что практически умерла от кровопотери, и вдруг через день проснулась живой и целёхонькой. К тому же она сразу заметила, что её аура стала полной, как у истинной высокородной, а запас магической энергии значительно увеличился. Я рассказала Аладриель, что это ты спас ей жизнь, напоив собственной кровью, и она теперь вне себя от возмущения. Каких только оскорблений я от неё не наслушалась, а ведь она моя духовная мать, и я ей многим обязана в своей жизни. Я ума не приложу, что мне делать.

– Где госпожа Аладриель? – спросил я принцессу.

– Она едет на третьей телеге в начале обоза, но я боюсь к ней даже приблизиться, настолько она зла на меня.

– Оставайся здесь, я сам поговорю с Аладриель, у меня есть аргументы, чтобы убедить её в том, что она не права, – заявил я и поскакал догонять голову обоза.

Стоило мне только подъехать к повозке, на которой ехала магиня, как на меня обрушился поток язвительных реплик:

– Ну, наконец-то заявился мой спаситель! Великий Ингар приехал получить заслуженную награду от спасённой от смерти эльфийки! Сиятельный, вы как предпочитаете получить награду, золотом или натурой?

Я был готов практически ко всему: к слезам или женской истерике, даже к тому, что магиня попытается меня убить, но только не к площадной брани. В ответ на оскорбления во мне мгновенно взыграло мужское самолюбие, и я процедил сквозь зубы:

– Заткнись, дура, пока я не огрел тебя плетью! Похоже, тебя не только стрелой ранили, а ещё по голове крепко стукнули. Что за концерт ты здесь устраиваешь?

– А ты не догадываешься, о, сиятельный? Думаешь, что привязал меня к себе узами крови и я теперь твоя раба по гроб жизни? Да я горло себе перережу, но не буду на побегушках у хумана! Если ты решил, что я ради рабского существования предам свой народ, то ты глубоко ошибаешься!

Вопли магини далеко разносились по округе, и к нам стали подтягиваться любопытные. Я, заметив такой расклад, быстро разогнал особо наглых злобным окриком:

– Что, ушастые, любопытство взыграло? Князь с магиней что-то не поделили, а вам это душу греет? Чтобы через минуту я ближе ста шагов ни одной ушастой рожи не видел, или укорочу уши особо любопытным!

После моего грозного заявления народ быстро рассосался, и я, подъехав к магине вплотную, тихо заговорил:

– Госпожа Аладриель, спасая вашу жизнь, я не строил никаких низменных планов на ваш счёт, на это у меня просто не было времени. Я всегда относился к вам с большим уважением и пиететом, но если мне потребуется, то вы будете выносить за мной ночные горшки, а также вытворять чудеса в постели, причём без всяких уз крови. Поэтому умерьте свой гонор и внятно озвучьте претензии ко мне!

– Да как ты смеешь, мальчишка, так со мной разговаривать? Ты мне в сыновья годишься!!! – возмутилась магиня.