Дана Катю жалела.

– Всех приятельниц сестры обзвонил, выяснил, что у Натальи домработница была. Представляешь?! Сидела дома, ничего не делала, и еще домработница к ней приходила! – Катя помолчала и попросила: – Позвони, если что узнаешь.

– Обязательно, – пообещала Дана.

Она отложила телефон и взяла в руки планшет.

Дана тоже сидит дома и ничего не делает. Правда, у нее нет домработницы, и она развлекает себя тем, что лезет в чужие дела.

У друга детства Влада Белецкого имелся Ютуб-канал. Взглядов Владик придерживался умеренно левых, ругать власть не боялся, но к коммунистическому будущему не призывал. Обычный человек, как все.

О митинге, во время которого убили Веру Сергеевну, Влад сообщил подписчикам накануне. На митинг он особых надежд не возлагал, но зрителям предлагал прийти.

А вот ролика о самом митинге на канале не появилось, и это было странно.

Влад приглашал подписчиков явиться, а сам не пошел?

Дана поискала ролики о митинге. Их было немного, и она принялась просматривать все подряд.

Народу у трибуны было мало – человек тридцать, может, чуть больше. Причем журналистов едва ли не больше, чем митингующих.

Когда камера уходила от трибуны в толпу, Дана останавливала изображение.

Если бы толпа была больше, она не заметила бы знакомых лиц. Но люди предпочитали заниматься своими делами, а не демонстрировать гражданскую позицию, и скрыться от камеры было сложно.

Впрочем, ей не показалось, что Влад или Игнат старались скрыться. Оба спокойно смотрели на трибуну.

Сначала она узнала Игната, он стоял у самой трибуны. Потом Влада. Тот близко к трибуне не подходил.

То ли Влад пробыл на митинге совсем недолго – отчего-то камера его больше не замечала. Игната Дана перестала видеть вскоре после начала выступлений.

Веру Сергеевну она не увидела совсем, хотя искала старательно.

Хлопнула дверь. Дана вскочила, обняла вошедшего мужа.

– Скучала? – шепнул Федор.

– Очень, – ответила Дана.

Потом она ходила за ним по квартире, пока он переодевался, кормила его ужином и старательно отгоняла непонятно отчего появившееся противное чувство тревоги. Казалось, что-то страшное приближается и вот-вот коснется ее по-настоящему. Тревога была смутной, неясной, но очень мешала чувствовать себя счастливой.

Лия давно уехала, но Игнат не мог думать ни о чем, кроме разговора с ней. Пытался уговорить себя, что напрямую его это никак не касается, но уговоры не помогали.

Это его касалось.

Менты могут не установить связь между Лией и убитой Натальей, а Влад Белецкий справится. Откуда у него появилась уверенность, что Белецкий сработает лучше ментов, Игнат объяснить не мог. Просто предполагал, что за деньги человек работает лучше, чем за слабенькую ментовскую зарплату. А в том, что Ангелинин босс заплатит Белецкому хорошо, Игнат не сомневался.

Еще он был уверен, что Белецкий сразу к ментам не побежит. Игнат уже интуитивно чувствовал те правила игры, по которым ему вскоре предстояло жить.

Аппетита не было, но он сварил себе пельменей, обильно полил их кетчупом, съел. Заварил чай.

Все, что нароет, Белецкий отнесет боссу, а не в полицию. После чего Вадим Константинович окажется у Корнеева на крючке.